Ниндзюцу – мастерство боя японских ниндзя

Одно из самых древних упоминаний о синоби, владеющих тайными искусствами, относится к временам принцу Сётоку (574-622).

Некоторые исследователи выдвигают гипотезы о возникновение синоби среди первых древних жителей Ямато. Но абсолютное большинство сходится на том, что наибольший расцвет синоби достигли в период феодальных войн Японии, особенно в «эпоху воющих провинции».

По утверждению 33-го патриарха школы Тогакурэ, Такамацу Тосицугу (1887-1972), ранее существовало более 70-ти школ, наиболее известными из которых являются школы провинции Ига и Кога.

Но сегодня, смотря на изображение ниндзя в массовой культуре, среднестатистический обыватель расценивает его не более чем способ эффективно убивать и быть несокрушимым. Такое представление ошибочно.

Такамацу Тосицугу выразил сущность искусства ниндзя как орудие самозащиты и предупреждения любой физической опасности. Само искусство синоби есть воплощение полнейшей самозащиты в целой её концепции. Причём, делает выводы Тосицугу Такамацу, ниндзя защищает не только лишь своё тело, но и собственный разум, дух, закаливая его до предела человеческих возможностей.

Тем, кто выбрал путь синоби должно осознать, что это путь терпения, преодоления любой опасности и превосходства противника во всём. Ниндзюцу не следует рассматривать с точки зрения только лишь смертоносных техник убийств или в качестве пособия по хитрости, каким его выставляют в продуктах массовой культуры. Данное искусство, не будь в нём правильно структурированных идей, уделяй в нём внимание лишь техникам без упора на силу личности стало бы всего лишь деструктивным для любой личности, а не способом её совершенствования. Применяемые навыки самозащиты не должны внушать тому, кто их осваивает чувство всемогущества и права карать и миловать. Занимающийся обязан обрести ощущение внутреннего мира с самим собой, должен уравновесить собственную индивидуальность, своё тело и дух. Всякий, кто, преподавая мастерство ниндзюцу, потворствует соперничество и эго учеников, поглощает собственный моральный стержень.


В школе Тогакурэ уделялось внимание долготерпению знания ниндзя, зиждущегося на основе долготерпения ума и души. Долготерпение знания сложно тем, что требует выработки у воина «шестого чувства». Воин должен осознавать не только нынешние события, но и уметь предсказывать последующие, знать, как воспользоваться ими для своей выгоды. Развивать такое чувство в отрыве от природы для синоби было невозможно. Настоящий синоби всегда ощущают себя частью природы, неважно «человеческой» или дикой, ловко балансируя на её настроениях, преодолевая бедствия. Синоби всегда обращает внимание на мельчайшие природные колебания: полёт птиц, явление погоды, изменение температуры. И реагирует незамедлительно. Человек, наделённый развитым инстинктом выживание — вот одна из сущностей ниндзя.

Если осознать искусство ниндзюцу в качестве искусства уклонения, самозащиты и обратить внимание на значение иероглифа «уклоняться», то можно обнаружить его связь с иероглифами, обозначающими «триллион» и «возвращаться». Подобная связь трактует искусство ниндзя как бесчисленное количество способов изменения, себя и жизни вокруг. Ниндзя, постигая духовно-мистические практики видит мир не в трех, а в четырех измерениях. Четвертым является мир небытия, мир смерти и духов. Лишь осознав взаимосвязь всех миров друг с другом, осознать тщетность жизни можно стать настоящим ниндзя. «Сотворенное началом порождает и питает конец, прежде чем вернуться к началу» - таково одно из нравоучений ниндзя, которое можно философски рассматривать во множестве трактовок, от жизненного цикла человека, до времен года в природе.

Физические и духовные навыки синоби на примере школы Тогакурэ

Изначально тайные боевые искусства ниндзя возникли из искусства владения собственным телом (тай-дзюцу), постепенно разделившиеся на отдельные направления владения оружия (меч, копье посох и т.д.,). Очевидно влияние на искусство ниндзюцу из-за рубежа. Даже в сегодняшнем виде, наследие нимпо тай-дзюцу имеет в себе арсенал приёмов сэмбан-нагэ (метание железных лезвий) и хитё дзюцу (умение нейтрализовать приёмы противника), полученных от мастеров Яо бй-сюй и Чжан-у Шэн из Китая периода династии Тан (618-907).

В школе Тогакуре, возникшей более восьми столетий назад, на протяжение почти тридцати пяти поколений, передавались восемнадцать фундаментальных областей знаний, которые обязан был освоить каждый ниндзя.

Прежде всего, будущему синоби, следовало пройти через очищение собственного духа (или сэйсин тэкии кёйо). Ученик познавал самого себя, совершенствовал сильные стороны характера и старался нейтрализовать слабые. По ходу духовного очищения ученик вырабатывал мотивацию и осознавал своё место в жизни. Он проходил через упражнения, развивающие выносливость его ума, наряду с теми упражнениями, что укрепляли его физически. Ниндзя обучался сражаться без оружия, проходя этап «кутай-дзюи». В него входил комплекс освоения ударов, блоков и толчков соперника, собранный в технике дакэн-тайдзюцу. Способы захватов ногами и руками, приёмы удушения преподавались дзютай-дзюцу.

Легендарное перемещение по любым поверхностям, без единого шума, было освоено им по упражнениям из тайхэн-дзюцу, куда входили навыки падения и перекатов. Для методов скрытности и проникновения в любые труднодоступные области, давалось ниндзя через постижение синоби-ири, дающие им навыки с пониманием вторжения на любые высоты, любые укрепления (от простых домиков до крепостей), с методами грамотного отхода. Разумеется, любое проникновение куда-либо было всячески спланировано стратегически.

Но сокрытие, будто ниндзя и не было, достигалось путём интон-дзюцо, где грамотно использовались элементы природы. Синоби, применяя технику тэн-мон, познание в метеорологии, мог использовать сезонные явления для собственной выгоды и неудачи условного противника.
Скрытное перемещение в воде оттачивалось через упражнения техник суй-рэн, куда входили навыки управления разного рода плавательными средствами, сооружение плотов. Ба-дзюцу, давало ниндзя осваивать искусство верховой езды, не только в качестве побега, но и для полноценных конных сражений.

Не одни лишь яды входили в арсенал ниндзя, вопреки изображению в массовом сознание. Постижение каяку-дзюцу позволяло скрывающимся мастерам брать на вооружение огнестрельное оружие и порох. Ниндзя знал, сколько взрывчатого вещества требовалось для достижения стратегической цели, как и знал он, когда это вещество следует взорвать, вместе с навыком их хранения и размещения.
Но прежде, чем взорвать, синоби требовалось грамотно войти на вражескую территорию, собрать информацию. Для этого одних физических умений было мало. Искусство хэнсо-дзюцо обучало синоби тому, как примерять на себя чужую личину, даже временно менять пол. Используя маскировку, синоби проявлял грандиозный актёрский талант.

А для успешного притворства ученик постигал стратегию (или «бо-ряку») влияния на врага через непрямые действия (воздействие на политическое течение, общественное спокойствие) и мастерство шпионажа («Тё то), куда входили методы прямой и косвенной вербовки людей. При психологическом воздействие, ниндзя руководствовались взятыми из практик даосизма душевными состояниями, соответствующим пяти стихиям. Буддийская практика подарила ниндзя понимание влечений человека. Зная о душевном состояние и пороках человека, ниндзя могли грамотно их использовать для пользы дела. Гневливого человека можно было разозлить, похотливый мог утратить бдительность, жадный был готов на многое ради денег. Помимо психического познания, ниндзя изучали физиогномику, по чертам тела и жестам «читая» любого человека. «Кога-рю ниндзюцу хидэнсё», особый трактат, содержал целые описания физических черт человека.

Синоби школы Тогакурэ в обязательном порядке оттачивал мастерство владения не только коротким мечом, в понимание навыков режущих и колющих движений, но и то, каким образом необходимо орудовать палкой или посохом. Поскольку, ниндзя часто приходилось маскироваться под низкое сословие, чьим оружием был обозначенный деревянный посох, короткая трость. В руках настоящего мастера бо-дзюцу такой, с виду безобидный предмет, мог стать действительно смертоносным оружием. Зачастую, специальные посохи и трости могли скрывать внутри себя ядовитые дротики, лезвия и прочие малые смертоносные инструменты.

При возникновении угрозы открытого столкновения, синоби мог встретить противника, показав ему своё искусство боя на копьях-йари, нанося колющие проникающие удары. Освоение сирикэн-дзюцу, давало наносить синоби смертоносные повреждения метая сэнбан сюркэн, специальную звезду с четырьмя концами или использовать дротики.

Ниндзя мог орудовать, используя нагинату, разновидность японской алебарды, держась на средней дистанции для нанесения режущих ударов, а также демонстрировать владения оружием с цепью и серпом, используя это оружие как в обороне, так и в наступление.

Стоит заметить, что перечисленные выше навыки: Владение телом, рукопашный бой, владение копьём и алебардой, применение шеста, метание лезвий, применение огня и воды, умение скрываться, а также применять на практике тактику и стратегию (наряду с фортификацией) — все они входят в так называемые хаппо (восемь навыков), которые составляют лишь часть умений, которыми должен овладеть ниндзя. К ним добавлялись навыки владения оружием (алебарда, меч, веер и т.д), которые составляли единый свод Тогакурэ-рю дзюхаккэй (восемнадцать форм).


Каким бы ниндзя не был хорошим бойцом, без применения специальной стратегии, суть которой преподнесение истины и неправды нужными ниндзя способами (или «кёдзииу тэнкан хо») — синоби не мог ждать успех. Внушая врагу своё видение ситуации, через применение разных психических уловок, ниндзя, в идеале, должен был сам оставаться внутренне чистым и не заблудиться в применяемых им заблуждениях. Те синоби, кто освоил кёдзиму тэнкан хо, могли демонстрировать невероятное искусство погружения в обман, сохраняя свою нравственную целостность.